Ирина Карпенко: «Поиски – это неизлечимо»

Как живет и о чем мечтает одна из основателей и координатор отряда REGION10?

«Главным для меня является желание, чтобы мои глаза горели жарким огнем до самой смерти. Чтобы интерес к окружающему не пропадал, чтобы желание помочь ближнему так же зажигало мое сердце. Пусть в этом огне сгорят все неудачи и предательства. Пусть огонь горит в сердце для любви, в голове – для новых знаний, а в душе – для доброты. Пусть огонь горит так, чтобы зажигать его в глазах других».

Эти слова не принадлежат нашей собеседнице, но отражают ее жизненную позицию. С Ириной Карпенко мы уже записывали интервью в 2020 году, аккурат после того как ей вручили награду за победу в областном конкурсе «Я – патриот». Прошло полтора года, волонтер все также отдает себя поискам, только усталости в голосе прибавилось.

– Все мы родом из детства, ты, судя по всему, уже с малых лет помогала другим?

– Ничего особенного. Как все советские дети, собирала и таскала домой кошечек и собачек. Еще нас учили уступать место взрослым в автобусе, и я помню свою важность, когда кому-то уступала место – чувствовала себя чуть ли не супергероем! И выросла я на книгах о подвигах, моей любимой была «Тимур и его команда».

– Но одно дело поступать в детстве как тимуровец, другое – посвятить свою жизнь поискам…

– У меня не было цели стать волонтером, поисковиком. Но после первых поисков, когда несколько лет назад в Рудном пропала Вика Ганя, я осознала: жизнь уже не будет прежней. Поиски оказались тяжелыми, именно из них я вынесла большую часть опыта. После этого начала выезжать на другие поиски, но только детей, а потом настал момент, когда затянуло с головой.

– Но ты ведь отдаешь часть своей жизни: время, силы, деньги ради совершенно чужих людей?

– Да, пропавшие, по сути, – чужие, незнакомцы, но пока ты ищешь человека, общаешься с его родственниками, начинаешь понимать, что чужой беды не бывает. Единственное, о чем жалею, что в сутках только 24 часа. У каждого из нас семья, дети, работа, куча домашних дел. Надо чем-то жертвовать. И жертвуем, а по-другому никак. Родные понимают и принимают, кто-то даже семьями на поиски выходит.

– А как твоя семья относится к такой жертве?

– Уже смирились (улыбается). Муж, возвращаясь из командировки, вместе со мной тоже может отправиться на поиски. И сыну уже ничего не нужно объяснять. Просто говорю, что уезжаю. Он у нас самостоятельный.

– В этом году отряду REGION10, если не ошибаюсь, исполняется четыре года. Чего достигли за это время, о каких успехах можно говорить (хотела сказать хвастаться, но не тот случай)?

– Отряд появился 14 августа 2018 года, мы решили объединиться после трагедии с Дарьей Махортовой. Вначале было человек 15, почти все они до сих пор в отряде. Всех нас объединяет то, что мы, можно сказать, болеем поиском. Радует, что приходят новенькие, что столько неравнодушных людей.

Результат один – это люди, которых удалось найти. На нашем сайте мы постоянно обновляем эту цифру, сегодня уже 12 человек. Есть на сайте сведения и о тех, кто погиб, и о тех, кого до сих пор не нашли. Случаев, когда люди не находятся, очень и очень много.
Сейчас благодаря соцсетям человека отыскать проще: где-то его знакомых отслеживаешь, где-то психологический портрет для себя составляешь и уже предполагаешь, куда мог пойти, на что способен. В большинстве случаев поиск заканчивается на первом же этапе, когда раскидываем ориентировки. То есть, либо человек увидел, что его ищут, либо кто-то из знакомых ему сообщил. Но если требуют обстоятельства, выезжаем на прочесывание местности, где человека видели в последний раз, или на точку, откуда он вышел.

– Кто поддерживает REGION10?

– В свое время, когда мы только регистрировались, делали первые шаги, очень помог ОФ «ГрИн». С командой Динары Утебаевой до сих пор общаемся – ребята там правда отзывчивые, всегда придут на помощь. А так – пишем проекты, выигрываем гранты. На самый первый грант, помню, купили рации, фонарики, но сейчас, конечно, нужно по второму разу закупать – все изнашивается, ломается. В прошлом году приобрели болотники и лодку для поисков на воде, а самое крупное наше приобретение – квадрокоптер. Он слабенький, но он есть.

Также у нас предусмотрены членские взносы, но не обязательные, по возможности. Если это крайний случай, как было во время поисков Руслана Жуванышева, то обращаемся к людям. Мы мотались в Алтынсаринский район почти месяц, пропадали там с утра до вечера. Денег на дорогу не хватало, и неравнодушные горожане скидывались нам на бензин. Как-то нам дарили фонари – огромное спасибо этим людям!

– А тебе какой поиск больше всего запомнился?

– Каждый случай действительно особенный. Но хочу вспомнить об одной истории, которая произошла прошлым летом. Нам позвонила девушка из Алматы и рассказала, что ее отец (а ему было 83 года) с ее сестрой – инвалидом-колясочницей отправились на Убаган, на рыбалку. Машина по пути застряла, мужчина ушел за помощью, и на момент звонка его не было уже пять часов. Его дочь самостоятельно из машины выбраться не могла. Заявления в полицию, как такового, не было, и мы поехали так. Сначала нашли дедушку, он очень хотел пить, выпил полторашку воды! Спрашиваем: «Куда вы идете и где ваша дочь?», отвечает: «Я иду домой, и она дома». Дочь мы в итоге нашли уже к вечеру, но долго кружили, потому что отец не помнил, где оставил ее, а у той разрядился телефон. Прошел дождь, была жуткая грязь, мы везде застревали, и нас помогали вытягивать жители села Борки. Можно назову их имена? Николай Брагинец и Юрий Гибола – огромное вам спасибо!

– О чем ты мечтаешь?

– Хочу, чтобы близкие были здоровы и счастливы, чтобы у них все было хорошо… А еще так сложилось, что многие мои мысли, хотения, мечты связаны с отрядом. Вот хочу новый автомобиль, но такой, чтобы везде прошел-проехал. Хочу рации, хочу качественные фонари!

Чтобы люди не пропадали – мечта, конечно, несбыточная. Но хочется, чтобы были более отзывчивыми к чужому горю и чтобы более ответственно относились друг к другу. Например, если подросток надолго уходит гулять, несложно же сообщить семье, или записку оставить на крайний случай, если не хочешь общаться. Немного обидно: мы бросаем домашние дела, детей и бежим на поиски, а человек где-то был в гостях, хорошо проводил время, пил. Хотя, это ведь элементарно: написать родным, ответить, что скоро придешь домой.

– Появляются у тебя мысли о том, чтобы сделать паузу, уйти в отпуск, сэкономить душевные и физические силы?

– Как в любом деле и усталость есть, и выгорание. Но как только пропадает ребенок или пожилой человек, как только информацию скидывают в общую группу, уже начинаю думать, как добраться до места, на чем… И как бы не гудели ноги, как бы ни зарекалась – забываешь все, о чем до этого думала и что говорила. Встаешь и несешься. И уже не помнишь, что устала, что ты хотела уйти. Наверное, это неизлечимо… Даже если уходить из поисков, то навсегда. Но как же это можно сделать?!

– Ответ очевиден. Огромное тебе спасибо за твою работу!

Елена НОВАК,
фото предоставлено Ириной Карпенко