«Мама, я сегодня пьяный!» – чем живет Центр временной адаптации и детоксикации?

В народе его называют просто  – вытрезвитель. Для любителей алкоголя ЦВАД – это спасительный остров в трудные времена и «аттракцион страха» одновременно. Потенциальные клиенты подчеркивают «нужное», исходя из своих настроений и обстоятельств.

Для непричастных же вытрезвитель – точка притяжения неблагонадежных лиц, которую стараются обходить стороной.

«НК» после посещения заведения вдохновился на сценарий одного дня жизни ЦВАДа. Как говорится, почувствуй атмосферу.

Сцена 1. Прибытие, регистрация

Пятница, 22 июля, – 15:00. К небольшому двухэтажному зданию по ул. Рабочей, 147 подъезжает полицейский «бобик», а оттуда прямо-таки вываливается шумная и веселая компания. Пятерых мужчин и одну женщину задержали за распитие алкоголя в общественном месте.

В зону «регистрации» прибывших заводят по одному: там человека идентифицируют, изымают на хранение все личные вещи, затем сопровождают в «номер».

Из всей компании самой голосистой и строптивой оказалась женщина. Назовем ее красивым именем Венера. Даму успокаивали сразу несколько сотрудников полиции, а принимающий доктор, пытаясь создать атмосферу дружелюбия и покоя, ласково приговаривал: «Спать будем сегодня?».

– Я уже выспалась! А он меня за плечо укусил! – грубо кивнула упрямая Венера на дверь, за которой своей очереди ждал ее товарищ. – Когда я хотела спать, вы меня не брали!

Полностью привести диалог нашей героини с врачом и санитарами мы, соблюдая этику, не можем. Обсценная лексика, щедро приправленная отборными матерными словами, – это общая черта многих прибывающих сюда гостей.

Венеру вежливо попросили подышать в трубку, чтобы определить степень опьянения, однако расстроенная женщина делать это отказалась. Благо, что тест можно провести еще и по слюне. Поделилась этим биоматериалом Венера охотнее.

Средняя степень – только при такой кондиции положено пребывание в вытрезвителе. С легкой степенью сюда не берут – все-таки и дома можно отлежаться, и признаков агрессии обычно люди не проявляют. Клиентов с тяжелой степенью опьянения сразу же направляют в стационары. В таких случаях и нарушение дыхания бывает, и хрипы, и отсутствие реакции на аммиак и прочие внешние раздражители. Нередко требуется реанимация.

Вернемся к Венере. Ее по небольшому коридору провожают в палату. Именно так здесь и называют комнаты, привлекающие внимание железными дверями с решетчатыми окнами. Иначе никак, к сожалению. Любители выпить могут и стены вынести в попытках заполучить свое зелье. Нашу героиню поместили в женскую палату. Такая здесь официально одна, но в самые дикие дни, когда количество пьяных женщин на один квадратный метр зашкаливает, соседние комнаты тоже становятся апартаментами для дам.

Оказавшись за железной дверью, Венера начала пускать в ход самые изощренные хитрости: угрозы и манипуляции.

– Я в закрытом помещении не могу! Я задыхаюсь! Нужно покурить, чтобы снять спазм! Меня нельзя закрывать, я начинаю гнать! У меня болезнь – неусидчивость! – все это по очереди на весь коридор вопила Венера в течение нескольких минут.

Дальше в программе были песни, причем самые разные,  начиная от казачьей народной «Черный ворон» до детской «Умерла овечка, отвалился хвост». Не обошлось и без цитирования классика: «Сижу за решеткой в темнице сырой». Через 10 минут после начала концерта голос Венеры стих. Женщина легла на кровать и задремала.

Сцена 2. У монитора

«Меня здесь избивали!» «У меня был дорогой телефон, а сотрудники его украли!» – именно такие «жалобы» льются рекой в адрес санитаров и врачей вытрезвителя. В надежде наказать ЦВАД за то, что лишил возможности продолжить праздник, его постояльцы идут на все. Вот только на необоснованные обвинения сразу же есть железобетонный ответ – видеокамеры круглосуточного наблюдения. Они здесь везде: в палатах, коридорах, приемном отделении. Все вещи, которые человек приносит с собой, санитары демонстративно выкладывают на стол, чтобы запечатлеть перед камерой, и затем убирают в места хранения. Для каждой палаты предусмотрен свой шкафчик. Вот так большой брат стоит на страже порядка и чести сотрудников вытрезвителя.

У монитора периодически сидят все санитары ЦВАДа и при необходимости сменяют друг друга. Еще одна важная миссия – это постоянно наблюдать за теми, кто приходит в себя после бурного праздника. Тут бывает всякое: и попытки суицида, и желание нанести себе увечья, и разборки между соседями. Все это быстро пресекается, но иногда не без потерь: тут и палаты громят, и формы сотрудникам рвут, иногда и кулаком прилетает…

Серик Сураганов терпеливо всматривается в экран и изучает, как вновь прибывшие устраиваются на своих местах. Он мужчина крупный, высокий, с серьезным взглядом. К такому за три месяца его работы еще никто не рискнул всерьез «прицепиться». Через пару минут он встает и идет к палате, где мужчина просится в туалет. Его место занимает хрупкая и улыбчивая Анара Лен. Вот такие контрасты. Прямо под стать самому вытрезвителю: есть типы личности громкие, демонстративные, а есть тихони. Пока одни заполняют собой все пространство, других вовсе не слышно.

– Мужчина, успокойтесь, ваши вещи принадлежат только вам. Они под замком в камере хранения. Когда вы поедете домой, все заберете. Не переживайте, – Серик Сураганов говорит негромко, но твердо, убедительно.

Еще недавно сопротивлявшийся постоялец затихает, кивает Серику в знак согласия и спокойно проходит в палату.

– Откуда у вас такой дар убеждения? Столько ведь выдержки надо иметь, чтобы по несколько раз повторять одно и то же, – обращаемся к молодому санитару.

– Я учился на юриста, моим направлением было уголовное право, оттуда  почерпнул азы психологии, – отвечает Серик.

Парень рассказывает, что работа с людьми для него в радость. Тут вы можете возразить – но не с пьяными же! – однако санитар только вопросительно на нас посмотрел. Для работников вытрезвителя это вполне обычные пациенты.

С улыбкой о своей работе говорит и Анара Лен. Девушка трудится санитаркой  уже три года, а до этого, что забавно, работала няней. В принципе, общего здесь много: и дети, и пьяные люди очень беззащитны. А еще порой неопрятны, неаккуратны и совсем себя не контролируют. Приходится убирать за ними грязное постельное белье, мыть полы после очередной «неожиданности» и даже под руки водить в туалет.

Сцена 3. Заведующая

С особым трепетом о своей работе говорит врач-нарколог с 22-летним стажем Ляззат Шакеева. Она работала в этом здании, когда здесь было другое отделение – медикаментозной коррекции, а теперь возглавляет вытрезвитель. Удивительно, но по первой своей специальности Ляззат Галымовна – анестезиолог-реаниматолог. После рождения детей она переквалифицировалась, хотела найти работу спокойнее. Получилось ли?

– Все думают, что мы целыми днями только нянчимся с пьяными, но мы еще проводим освидетельствование, у нас есть свои оргмоменты, работа с коллективом. Если в сутки к нам для детоксикации могут доставить 25-30 человек, то на освидетельствование – 60-70, – подчеркивает Ляззат Шакеева. – Да и мы в принципе не относим своих пациентов к особой касте, они нормальные люди. Им, наоборот, нужна наша поддержка: они уязвимы, кто-то без семьи остался, потерял жену или мужа.

Если верить стереотипам, то в вытрезвитель попадают исключительно заядлые алкоголики, однако это не так. Большинство постояльцев – случайные люди. Среди них есть врачи, юристы, журналисты, педагоги… Они не состоят на учете, имеют дом и семью, просто немного «перебрали» сегодня.

– К нам нередко привозят кухонных борцов: они выпьют и начинают бросаться на жен. Супруги даже просят, чтобы мы их подольше подержали, но у нас есть сроки – от трех часов до суток, пока человек протрезвеет, – отмечает Ляззат Галымовна. – Раньше женщин как-то поменьше было, а сейчас у нас бывают прямо женские дни. Иностранцы нередко встречаются: россияне, армяне, граждане Узбекистана, Кыргызстана.

Еще один часто встречающийся типаж – постояльцы с вокзала. Они отстали от поезда, потеряли деньги или их обокрали… Но когда человек приходит в себя, как его одного без средств отправишь в неизвестность? И тут вступает в дело большое человеческое чувство – доброта.

– У нас положено только отрезвлять, давать медикаменты при необходимости, поить водой и затем отпускать. Мы не кормим, но иногда без этого просто никак, – признается заведующая ЦВАДом. – Если никто человека не забирает, даем деньги на такси, автобус. У нас есть даже негласное правило: зимой после 20:00 мы никого не выписываем. До утра держим, чтобы никто не потерялся ночью и не замерз. К нам и без обу­ви, и без теплой одежды поступают. Не отпускать же их босыми и без шапок! Приносим из дома все, что не жалко. Часто потом люди просят забрать вещи с собой. Отдаем, конечно. Иногда и подкармливаем пациентов.

Эпилог-наблюдение

Не всегда в вытрезвителе слышатся ругань и песни: после бурной ночи на похмельное утро многие извиняются перед санитарами и благодарят их. Кого-то это место наставляет на правильный путь, а кто-то отсюда после рекомендации врачей попадает на лечение от алкоголизма. И это уже не сценарий. Это жизнь.

Татьяна НАЗАРУК,

фото Абиля ДОЩАНОВА