Стойкий оловянный солдатик – так можно охарактеризовать полковника Айгуль Маманову

За плечами 22 года службы. Сегодня она заместитель начальника следственного управления департамента полиции Костанайской области.

В ее практике были не только рядовые расследования и стрессовая работа – Айгуль пришлось побывать и в шкуре тех, с кем она долго боролась. Но ей удалось доказать свою невиновность. О нелегкой службе и не только корреспонденты «НК» побеседовали с полковником Мамановой.

Беседа состоялась в преддверии профессионального праздника – Дня полиции, который в Казахстане отмечается 23 июня.

ЖИЗНЬ = РАБОТА

– Как вы стали полицейским и почему выбрали эту профессию?

– После окончания школы я поступала на бухгалтера в сельхозинститут. Не получилось, хотя имелась возможность пересдачи, использовать вторую попытку не стала, потому что не мечтала об этой профессии. Бухгалтером была моя мама, я видела, как она работала и заранее знала, что это совсем не мое. А потом дедушка сказал, что в Урицком совхозтехникуме открылся факультет юриспруденции, тогда это называлось «юрисконсульт сельского хозяйства». Сдала экзамены, два года там отучилась, на практику отправили в трест Узункольского района, потому что я оттуда. На предприятии все взрослые, скучные, чувствовала, что не могу там быть. Сказала папе, что мне нужна живая работа в городе. Он предложил попробовать пойти в полицию. Мы приехали в кадры, собрали документы, и, так как образование было не высшее, меня назначили на должность помощника следователя. Я начинала с младшего сержанта. Мне было 19 лет.

В 1994 году пришла разнарядка о заочном поступлении в Алматинскую высшую школу МВД. Из 40 желающих поступили только пятеро, я в их числе. Окончив заведение, получила должность следователя и звание младшего лейтенанта. Так все и началось.

– Какие дела вам приходилось расследовать? Как искали зацепки? Что запомнилось из практики?

– Сначала я работала в Южном отделе полиции, он располагался возле 15 магазина в 9 микрорайоне. Моими наставниками были Людмила Мауэр, Любовь Купчак, наш кабинет состоял из женщин. Дежурила, выезжала на происшествия. Преступления расследовали разные, первые полгода мне вручили нераскрытые дела: материал наработаешь, справки соберешь и отправляешь на приостановление. Это было скучно. Будучи новичком, однажды выходила на убийство. В 8 микрорайоне, в киоске, 18-летней девушке перерезали горло. Была ночь, переходящая в раннее утро. Всё в крови. Я думала, что испугаюсь, но отнеслась спокойно. Лихие 90-е, преступлений тогда было много. Убийцу девушки так и не нашли…

Занимались кражами, грабежами, многоэпизодными делами. В одно время активно цветной металл воровали, люки. В таком случае, чтобы доказать виновность и направить дело в суд, требовались вещественные доказательства – на них легко найти отпечатки пальцев, но потом воры поумнели, стали использовать перчатки, что затрудняло работу.

Было одно дело. По-моему, в 2009 году. Тогда из офиса ТОО унесли 6 млн тенге, проникли в помещение через форточку, влез кто-то очень худенький. Отпечатков не было. А когда крадутся деньги, их крайне сложно найти, потому что номер каждой купюры никто не записывает, и вор может сказать, что просто взял эти средства у родственников, попробуй докажи обратное. Но оперативники выявили двух подозреваемых. Взяв деньги, те поехали в Алматы и просто их прогуляли, пожили красиво. Мы собирали данные, в каких отелях они останавливались, брали чеки. Допросили родственников: могли ли у ребят появиться такие деньги? Общий вердикт – нет. Суд признал их виновными.

– Вы прокручиваете в своей голове всю картину происшествия, не бывало ли вам страшно? Ведь обывателям часто кажется, что находиться на месте преступления, где, например, совершено убийство, и при этом с холодной головой собирать факты невозможно.

– В расследовании убийства, главное, вовремя назначить экспертизы и ждать результаты. На преступления особо тяжкой категории направляем сразу все силы.

Вот одно из дел. В Красном Партизане (п. Амангельды – прим. ред.) под утро нашли тело молодого парня примерно 25 лет, тоже, кстати, с перерезанным горлом. Я тогда подумала, что у нас появился маньяк, но когда выяснился характер нанесения травмы, стало ясно, что дела разные. Тогда на месте преступления круглосуточно дежурили два автобуса. Выяснили, что убитый только вышел из мест лишения свободы, он угрожал старшеклас­сникам, требовал с них деньги. И, видимо, довел одного из ребят до того, что тот заточил в гараже кухонный нож и убил обидчика.

Конечно, это не выход из положения – мог бы сказать родителям (он из благополучной семьи) или обратился бы в полицию, но случилось так…
Страшно бывает, когда те же осужденные грозятся, что после выхода на волю найдут «обидчика» и сделают ему что-то плохое. Потому что жуткие примеры случались. Был в нашем городе прокурор Гордеев, ставший впоследствии адвокатом, человек честный, справедливый. Всегда ходил, повязав на шею шарф, многие шутили, что когда-нибудь это станет орудием убийства. Слова оказались пророческими, его задушили этим шарфом, виновника не нашли.

– Как родственники относятся к вашей опасной работе?

– С 2010 года я не расследую дела, перевелась в аппарат и сейчас занимаюсь контрольно-методической работой. Раньше родные переживали, у нас в семье две дочки, конечно, все хотели второго мальчишку, а родилась я, но с лидерскими задатками, папа воспитывал меня стойкой и сильной.

Бывший муж нормально относился к работе, потому что он тоже полицейский. Познакомились мы, когда уже оба трудились, потом у нас родился сын, который пошел по нашим стопам, выучился на юриста, работает в департаменте по экономическим расследованиям.

– Дома и на работе вы разный человек?

– Дома я, прежде всего, мама, дочь, жена. Люблю готовить и кушать тоже – крылышки КФС, роллы, пиццу – все это умею делать и мне нравится. Люблю ходить пешком, дорога на работу занимает 20-25 минут. А еще у меня физкультура на огороде (улыбается).

ОПРАВДАНА

– Давайте вернемся к ситуации, которая с вами произошла пару лет назад. Вас обвинили в превышении власти и должностных полномочий. Как вы выстояли, оказавшись по ту сторону забора? Вы провели 11 месяцев в СИЗО. Как к вам относились?

– Первые два месяца я была одна в камере, это тяжело. Попросила кого-то подселить – кто месяц был, кто полтора, кто два. Пока там находилась, шесть девчат поменялось. Из них при мне две сразу вышли на свободу. Помогала им писать ходатайства и прочие юридические документы.

Относились, как и ко всем, не было никаких поблажек. Сбросила вес от нервов и страданий, ела только то, что мне приносили родные. Знаете, меня возмутил перечень книг в местной библиотеке, только про маньяков и убийства, в таком учреждении хочется чего-то поучительного, чтобы люди исправлялись. Я Дарью Донцову читала. Единственное, что было из легкого и более-менее приятного.

– Сейчас вы снова на работе. Как смогли вернуться? Задумывались ли вообще когда-то сменить деятельность на другую, или это уже на всю жизнь?

– В апреле меня оправдали, в сентябре вышло постановление восстановить меня в должности. Я знала, что вернусь! Надеялась. Верила. Коллеги спрашивали про настрой, в принципе по состоянию здоровья мне можно было уже выйти на пенсию, но меня полностью оправдали, я ни в чем не виновата и люблю свое дело.

Я не пришла мстить кому-то, полагаюсь на закон бумеранга. К слову, один из тех, кто на меня доносил, уже находится на скамье подсудимых. Я же хочу спокойно работать, забыть всю эту ситуацию и достойно выйти на пенсию.

В преддверии праздника хочу пожелать терпения всем сотрудникам полиции в нашей нелегкой работе. Сейчас в нашей деятельности много позитивных изменений, все делается для того, чтобы люди нам доверяли.

Полина ШКАРУБО,
фото Ларисы БОЖКО