Дела раскрывают люди

Следователь с 20-летним стажем Арон Алматов – об убийстве врача Рашиды Сандыбаевой и самом жестоком преступнике на своей памяти

6 апреля в Казахстане отмечают День следственных органов МВД РК.

Сегодня в управлениях и отделах полиции по всей стране чествуют тех, кто от начала и до конца ведет уголовные дела и решает судьбы тысяч людей. Профессия следователя требует колоссальной отдачи, терпеливости и усидчивости.

В этом на протяжении 20 лет убеждался экс-начальник следственного управления ДП Костанайской области Арон Алматов. В интервью «НК» он рассказал о своем опыте и особенностях работы.

– Как вы оказались в полиции и попали на должность следователя?

– Я вообще строитель по образованию, но волею судьбы оказался в правоохранительных органах. Начинал инженером-программистом Информационного центра УВД тогда еще Торгайской области, затем стал инспектором по делам несовершеннолетних. В то время я много взаимодействовал с оперативниками уголовного розыска (сейчас это называется криминальная полиция) по вопросам детской преступности.

Позже меня назначили оперативным дежурным, и вся информация о преступлениях проходила через меня. Я изучал эти материалы, и мне нравилось, что во время осмотра места происшествия уже можно найти детали, указывающие на преступника. Оттого, как следователь проведет осмотр, на 50% зависит раскрытие дела. В частности, от изъятых следов. В конце концов не все преступники пользуются перчатками, а кроме отпечатков пальцев есть еще следы ног и автоследы. Помню, на вызов выехал следователь с 20-летним опытом. Это была простая кража, но он сделал осмотр места происшествия на 15 листов. Мне понравился такой подход к работе. В итоге благодаря тем следам, которые он заставил изъять криминалиста, – а именно следователь указывает, что и откуда брать, – дело было раскрыто. В 1999 году я тоже стал расследовать дела.

– Тяжело ли было постигать азы новой должности? Чему пришлось учиться?

– Я получил высшее юридическое образование, однако теория и практика часто разнятся в жизни. Часто обращался к старшим товарищам, у кого опыта больше. К примеру, раньше я никогда не раскрывал убийства, тогда подходил к коллегам, показывал ему вопросы для подозреваемого, он смотрел, редактировал, дополнял, советовал, на что надо обратить внимание. Оперативный сотрудник должен быть психологом, потому что надо найти подход к подозреваемому: кто-то сам расскажет, а у кого-то характер тяжелый, нужно налаживать контакт. По каждому роду преступлений есть свой ряд вопросов. Это все прописано в методических инструкциях. В ходе разговора, прежде всего, нужно пробить алиби. По тому, как человек отвечает, можно понять, врет он или нет. Но работа следователя – это не только разговоры с преступниками, во многом это монотонный и долгий труд за компьютером. Если днем ты выезжаешь на место преступления с криминалистами, на следственные эксперименты, очные ставки, показания на месте, то вечером садишься в кабинете и начинаешь все это изучать… Смотришь, какие экспертизы были проведены, какие выводы по ним сделаны, сводишь всю информацию воедино, анализируешь, делаешь запросы. На следователе лежит большая ответственность, ведь суд рассматривает обвинение только в рамках того, что предъявил следователь. Поэтому оттого, как он полно и объективно расследует дело, зависит наказание – необоснованно мягкое или суровое. В руках следователя судьба человека. Также все документы должны быть составлены грамотно, без нарушений. За каждый промах адвокаты могут заявить ходатайства, и завтра суд твои доказательства признает незаконными.

– То есть из-за нарушения УПК следователем преступник может оказаться на свободе?

– Да, бывают случаи, когда подозреваемого оправдывают не потому, что он не виновен, а потому, что следователь допустил нарушение его прав. К примеру, нельзя допрашивать более четырех часов, нужно сделать перерыв хотя бы на час. В сутки в целом на допрос отводится не более восьми часов. За этим надо внимательно следить. Если следователь не смотрел на часы, а пошел уже пятый час допроса, он обязан выставить это время в протоколе. Тогда завтра адвокат может за это зацепиться как за нарушение норм УПК, и этот допрос будет признан недопустимым доказательством, хотя и правдивым.

– Вспомните ваше первое дело об убийстве.

– Это было в Аркалыке. Обнаружили труп женщины в квартире с ножевым ранением. Подозрения пали на ее знакомого. Осмотр места происшествия провели, но его следов не обнаружили. Мужчина сказал, что находился один дома, но это никто не может подтвердить, свидетелей нет. Во время опроса соседей один из тех, кто жил через стену с убитой, выдал нам очень важную деталь: в ее квартире часто смывали воду в туалете, это было слышно. Оперативники туалет просто осмотрели, но на следы не проверяли. Тогда мы вернулись, изъяли отпечатки с кнопки сливного бачка… И нашли следы того самого мужчины без алиби. После этого он признался в убийстве. Оказалось, что вместе с погибшей они выпили, возникла ссора…

– Вы сами не расследовали, но хорошо были знакомы с делом об убийстве врача-психиатра Рашиды Сандыбаевой. Расскажите, как удалось вычислить преступника?

– Я тогда был начальником следственного отдела ДП. Мой подчиненный расследовал это дело, но я лично выезжал на место происшествия. Погибшая жила одна, при осмотре ее квартиры обнаружили три-четыре истории болезни на психически больных. Сначала подозреваемых у нас не было, но помогло другое дело: через три дня в Аулиеколе убили двух человек. Мы туда выехали и узнали, что на месте происшествия видели некоего Конева. Именно его история болезни лежала на столе у убитой Сандыбаевой. В ходе допроса мужчина признался в двойном убийстве в Аулиеколе и рассказал подробности гибели Сандыбаевой. По его словам, убийство произошло по заказу Зауреш Изалдиной – коллеги погибшей, потому что она хотела занять место главного врача. Конев также рассказал, что зашел в квартиру не один, позже его подельников задержали в Караганде. Следствие выяснило, что Конев был незаконно выписан из психбольницы Изалдиной. Она же пользовалась карточками больных, незаконно отчуждила квартиру у одного. Была проведена огромная работа по части негласных следственных действий. Изалдина в заказе убийства не призналась, но ее вину доказала информация, добытая негласно. Конева впоследствии признали невменяемым.

– Какие преступники вам запомнились больше всего за годы работы в следствии?

– У нас было еще одно громкое дело, связанное с психически больным. В 2016 году мы искали без вести пропавшего Самсонова. Пока отрабатывали все его связи, в 2017 году вышли на его знакомого Поляничко. Следствие выяснило, что он убил своего знакомого во время распития спиртного. Отделил голову, сбросил в Тобол с моста в районе КЖБИ, а тело закопал в лесопосадке недалеко от Дружбы. Я помню, как мы проводили проверку показаний на месте: была зима, снега по колено, мы идем по лесопосадке, три-четыре километра прошли, никаких ориентиров вообще, а подозреваемый точно указал то место, где закопал тело. Феноменальная память. Ту голову, кстати, потом летом нашли рыбаки. Еще одно резонансное убийство произошло в 2017 году: жестоко убили пенсионерку, более 20 ножевых ранений. Немного позже в районе КСК убили мать с дочкой, тоже было много ножевых. Почерк был схож. Мы начали отрабатывать круг связей и выяснили, что обе погибшие пользовались услугами одного и того же сварщика, им нужны были оградки на кладбище. Нашли этого сварщика. Оказалось, что все три убийства совершил он, потому что не смог договориться с клиентами об оплате, произошла ссора на почве денег. Мужчину признали вменяемым, но его жестокость не поддается объяснению.

– Похожа ли работа следователя на ту, что показывают в кино?

– В фильмах будто бы все так легко и просто, а в жизни это кропотливый труд и огромный объем работы. 12 часов следователи точно находятся на работе. Часто бывает, что молодые отрабатывают год-два, не выдерживают нагрузки и уходят. В Костанае у одного следователя может находиться до 20-25 дел. И некоторые из них могут «не двигаться» не потому, что человек не работает или он недобросовестный, а потому, что он загружен другими делами. По причине загруженности дела передают от одного следователя к другому. А бывает, что полицейский не может найти контакты с потерпевшими или подозреваемыми, тогда сотрудников меняют. Иной раз люди жалуются, что следователи не работают, якобы волокитят дела, но не все преступления раскрываются быстро и в сроки. По каждому делу прорабатывается несколько версий. Это сродни поиску черной кошки в темной комнате…

Татьяна НАЗАРУК
Фото Абиля ДОЩАНОВА