Какие истории стоят за людьми, живущими на улицах Костаная?

Тема бездомных в областном центре стала особенно животрепещущей с появлением теплых остановок. Без преувеличения их можно назвать филиалами ночлежек…

Для бродяг это удобно – можно найти место, чтобы согреться. При этом органы соцзащиты предлагают ночлежку, куда в зимнее время принимают с 18:00 до 10:00. Свободные места там всегда есть.

«НК» посмотрел, как работает отделение ночного пребывания, и поговорил с теми, кто предпочитает проводить время в теплых павильонах.

ЧЕМ НЕ ОБЩЕЖИТИЕ?

Ночлежка располагается за поликлиникой №3. Это небольшое неприметное здание, из окон которого видны железные двухъярусные кровати. На пороге встречаем мужчину в коляске. К нему выходит заведующий отделением ночного пребывания Нурлан Тайшибаев и помогает зайти внутрь.

Честно, я в этом заведении была впервые, поэтому готовилась к худшему. Однако все оказалось довольно прилично: неприятного запаха в коридорах нет, да и в комнатах не особо. Его с собой приносят постояльцы, но после каждой смены все моют и обрабатывают. В коридоре есть камера для дезинфекции вещей и матрасов.

С другого входа находится «регистратура», там всех прибывших записывают и выдают одноразовое постельное белье, запакованное, кстати, как в поездах. Охранник проверяет пакеты бродяг на наличие запрещенки (алкоголь, ножи и прочее).

Всего здесь пять комнат – по 10 спальных мест в каждой. Одна – только для женщин. Нурлан Тайшибаев говорит, что полностью ночлежка никогда не заполняется. Каждый день тут бывает примерно 35 человек.

Есть две душевые. Одна приспособлена для маломобильных групп. Туалетов тоже несколько. В целом, состояние этого заведения, как у общежития уровня ниже среднего.

– А как вы сюда попали? Скажем прямо, работать надо со сложным контингентом…, – задаем вопрос заведующему.

– Я здесь с 2015 года. Я бывший сотрудник полиции, работал участковым, видел все, поэтому мне ничего не страшно, – улыбается Нурлан Тайшибаев.

В ПЕТЛЮ ИЛИ?

Раньше думала, что в ночлежку не пускают даже с запахом алкоголя. Однако это не так. Вход сюда закрыт только для тех, кто ведет себя буйно. Но и от «тихих» можно ждать сюрпризов. Например, недавно постояльцы разбили стекло.

К счастью, все наши собеседники вечером 26 февраля вели себя прилично. От Александра (его мы встретили у входа) разило алкоголем, мужчина запинался при разговоре, а в глазах была тоска. Он еще молод, всего 42 года. В 2018 году Александр сел в коляску, а в прошлом году, по его рассказам, в пожаре потерял единственное жилье – домик в СО «Мелиоратор». Первое время жил в хостеле, потом перебрался в ночлежку.

– И что дальше собираетесь делать? – спрашиваю я.

– Не знаю, либо в петлю, либо… – обрывает фразу Александр. – У меня есть родные в деревне, но я с ними никак не хотел бы общаться. Документы у меня в порядке, пособие получаю, но мало, 57 тысяч тенге. Может, вы мне подсобите? Коляска мне новая нужна, эта уже плохая…

– У нас сейчас всё через портал социальных услуг, в отделе занятости вам должны помочь, – говорю я.

– Да, мне объясняли, что надо ехать к терапевту, он должен прописать уличную и домашнюю коляски… Морока такая…, – вздыхает мужчина.

Его сосед по комнате, 64-летний Александр Сергеевич, тоже сетовал, что кругом одни заморочки и никто не может ему помочь.

– У меня 15 лет стажа потеряно, поэтому пенсия маленькая. Я обращался в архивы, а они у меня спрашивают, где работал? Да разве я компьютер, чтобы помнить все? Так и забросили это дело, – рассказывает пенсионер.

Мужчина, кстати, очень опрятно выглядит. Говорит, до 1 января работал, но потом сломал шейку бедра, сейчас на костылях. В ночлежке он около двух недель, до этого, как и Александр, жил в хостеле. Еще ранее он проживал с бывшей супругой. Она три года назад скончалась.

– Мы давно развелись, но жили вместе. Когда жена умерла, приехала ее сестра-наследница и выпроводила меня из квартиры. Нет у людей совести… – продолжает постоялец. – Я в Казахстане один, сестра в России, в Абакане. У нее нет возможности забрать меня. В дом престарелых сколько стоять нужно! В центре адаптации на три месяца очередь. Вот вы бы подняли вопрос, почему в 10 утра нас отсюда выгоняют? Что до 18:00 делать?

Мужчины хотят скооперироваться и ближе к весне взять дачный домик в аренду, чтобы жить там. Я оставила им адреса общества инвалидов. Вдруг решат обратиться туда за помощью.

ЗДЕСЬ БЕЗОПАСНО

Среди женщин-обитателей ночлежки с нами согласилась поговорить только 70-летняя тетя Света. Она совсем не выглядела как типичный местный обитатель, хотя зимует здесь уже пять лет. Как так вышло, что на старости лет женщина осталась одна?

– Я жила в Заречном, но продала дом, так как боялась жить там одна. Деньги отдала дочке на ипотеку в Россию, – говорит тетя Света.

– А разве дети не знают, что вы здесь скитаетесь? Почему не уедете к ним? – спрашиваю собеседницу.

– Дочка уехала поступать в сельхозакадемию с подружкой. Поступила, ага, молодец, – как-то болезненно улыбнулась женщина. – По телефону потом мне сказала: «Мама, ты сама говорила, что такое первая любовь, как в тумане». Ей 28 лет было. Она мне внука родила. Он сейчас в 8 классе, носит 42 размер обуви. Живут в Подмосковье. Я туда ездила два раза, с внуком нянчилась, пока дочка диплом защищала.

С такой любовью тетя Света говорила о своей семье. Невольно стало горько. Как же человек может остаться на улице?

– Да мне уже 70 лет. Пора костям на постоянное место жительство, – смеется женщина. – А здесь мне безопасно, санитарочка, охранник, камеры есть. За эти пять лет столько девчат тут сменилось. Кого-то замуж отдали, кто-то работу нашел…

Как тетя Света коротает дни? Говорит, что часто ходит в библиотеку им. Толстого, в церковь, а каждый четверг ездит на ж/д вокзал за свежим номером газеты «Курьер».

– Там бутики есть, горячий кофе. Сижу, читаю газету, так время и провожу, – не унывает пенсионерка. – Стажа у меня мало, пенсия минимальная, но на чай и хлеб хватает. Сюда по выходным волонтеры привозят горячее, а еще ресторан «Бавария» нас подкармливает.

Оптимизм и жизнелюбие этой женщины нас порази­ли. Удивительно, как одни жалуются и ругают ночлежку, где можно хотя бы бесплатно переночевать, а другие считают ее своим домом.

«ЧТОБЫ У МЕНЯ ЖЕНА ХОДИЛА ОДЕТАЯ, СЫТАЯ»

65-летний Николай и 50-летняя Людмила предпочитают ночлежке теплую остановку «КСТУ». Там эту пару видят постоянно. Людмила говорит, что в ночлежку ни ногой из-за вшей, и показывает обритую голову.

– Если бы мне каждый день давали чистую одежду, я бы переодевалась. А так я весь день хожу на морозе: «Дай-дай!» За свой счет покупаю в подвале вещи б/у, – рассуждает женщина. – Я даже здесь, на остановке, убиралась один раз, люди пьяные спали, намусорили, а я кофтой все подмела.

Николай называет Людмилу своей женой. Познакомились они в ночлежке. Мужчина говорит, что «забрал супругу оттуда». А стоило ли? На улице они уже давно. Но что именно к этому привело, как и многие бродяги, Людмила и Николай не рассказывают. Видимо, слишком много ошибок было сделано.

– А дети есть у вас? – спрашиваю мужчину.

– Да, в России живут, – отвечает пенсионер.

– Знают ли они, что вы живете на улице? Почему не попросите помощи? – продолжаю диалог.

– Может, знают, а может, и нет. Извините, просить я не научился. Сами знаете, какие дети сейчас, – злобно говорит Николай.

– Ну так вы же их воспитывали, – пытаюсь возразить.

– И что из этого получилось? Они живут, а мы бедствуем, – констатирует мужчина.

Людмила в самом расцвете сил, но почему-то дни напролет проводит на остановке и не пытается найти работу. Все предложенные варианты она отмела.

– Советы давать могут все, а вот помочь кто может? – кидает на меня презрительный взгляд женщина. – Вы тут все такие богатые, реплики умные говорите, а мне от этого пользы нет! Мы просим, а никто не дает. Ну и не надо, мы снег покушаем. Сытый голодного не разумеет. Ты вот роскошно одета, деньги получаешь за счет нас, бедных, а мы падаем вниз.

На этом наш разговор закончился.

Люди, с которыми я беседовала в тот день, в своих проблемах винят всех, кроме себя, причем ошибок не признают и не желают стараться, чтобы ситуацию исправить.

Забавно, что один из наших героев ругал государство, но поблагодарил «человека», который держит ночлежку, даже не зная, что это бюджетная организация. И платят за нее как раз рабочие люди – 195 млн тенге на центр адаптации и ночлежку в 2024 году. Сумму можно увеличить, но станет ли меньше иждивенцев?

Татьяна ФАЙЛЬ,
фото Абиля ДОЩАНОВА