«Мое оружие – это катетер»

Рентген-хирург – о тонкостях профессии, личных принципах и спасенных жизнях

Имплантировать стент в артерию, установить дефибриллятор или кардиостимулятор, «просканировать» все сосуды сердца, провести шесть операций в день, а потом уйти на ночное дежурство – все это будни заведующего ангиографической лабораторией, интервенционного кардиолога областной больницы Болата Канапина.

С бейджика уже состоявшегося врача на нас смотрит еще совсем молодой парень. Именно таким он был, когда впервые пришел в областную больницу в 2011 году. С тех пор минуло уже 10 лет: Болату сегодня 34, он успел побывать ординатором, затем стал заведующим родной ангиографической лабораторией и успешно проводит малоинвазивные операции не только на сердце, но и на другие органы.

Сломали мечту

Решение посвятить свою жизнь медицине Болат принял еще в детстве. Основную роль в этом сыграло окружение: среди родственников и друзей было много медиков.

– Гинеколог, стоматолог, санврач, хирург, анатом, – перечисляет наш герой. – Когда они встречались и начинали говорить о чем-то своем медицинском, всегда получалась такая оживленная беседа. А ты, ребенок, сидишь и слушаешь, ничего не понимаешь, но все это очень интересно. Наверное, оттуда все и пошло.

После учебы в столице дипломированный специалист вернулся в крупнейшую больницу родного города и предвкушал начало карьеры общего хирурга. Но судьба, волю которой исполнил главврач, подготовила для молодого врача другие планы.

– Оказалось, что у нас не хватает специалистов в операционной кардиологии, поэтому главврач меня быстро переориентировал и все мои мечты перевернул с ног на голову, отправив учиться интервенционной кардиологии, – смеется Болат. – Это совершенно разные вещи: общий хирург работает с органами брюшной полости и проводит открытые операции, а интервенционный хирург работает без разрезов, через проколы и приводит в порядок сосуды.

«Радиацией надо делиться»

Сказать, что Болат недоволен выбранным направлением, нельзя. Чтобы это понять, достаточно просто послушать, как молодой врач рассказывает о возможностях родного отделения.

– Интервенционные операции очень щадящие. В данном случае мое оружие – это длинные катетеры, через которые по сосудам доставляют стенты, прочищают и раскрывают их, устраняя сужение, – показывает живую картинку в 3D на экране компьютера ангиографа наш герой. – Для такой операции мы не вводим пациента в наркоз, и это большой плюс. Он в сознании, но ничего не ощущает, потому что операция безболезненная. Если к нам поступает человек с инфарктом, высока вероятность, что он может просто не выйти из наркоза. Это слишком большая нагрузка для организма. Срок восстановления после таких операций, по сравнению с открытыми, сокращается с 30 до 10 дней.

В основном Болат оперирует пациентов с инфарктами, но и берется за любые патологии, где требуется закрыть сосуд и отключить от кровотока больной орган: например, миому в матке или щитовидную железу при базедовой болезни.

– Сосудами головного мозга у нас занимаются нейроинтервенты, мы их так называем, – продолжает врач свой рассказ. – В некоторых центрах рентген-хирурги делают эти операции, но у нас есть выражение: «Радиацией надо делиться». Мы облучаемся ежедневно, хоть у нас и есть просвинцованная одежда. Помню, раньше она весила по 13-14 кг, сейчас облегченные костюмы. Мы получаем радиацию в разы больше, чем другие медики.

Инфаркт в 18 лет

На счету у Болата Канапина за 10 лет тысячи операций. Тем не менее в голове врача, заполненной схемами по спасению жизни, есть отдельное место для пациентов, чьи истории болезни оставили неизгладимый след в памяти.

Наш герой говорит, что запомнил свое первое дежурство после учебы. Можно сказать, что это стало для молодого врача боевым крещением, которое он прошел успешно, вопреки обстоятельствам и прогнозам.

2012 год. 30-летний мужчина без сознания. Пульс – 25 ударов в минуту. Молодой Канапин замешкался. Опытный реаниматолог принял решение поднять пациента в операционную.

– Заведующего отделением тогда не было, и мне пришлось одному все делать, – вспоминает Болат. – Пациент был в уже агональном состоянии, он умирал. Я думал, что его не удастся спасти, но мы максимально быстро открыли правую коронарную артерию… Я до сих пор помню удивленные глаза реаниматолога, когда в конце операции мужчина пришел в сознание. Через много лет этот пациент вновь к нам пришел и вспомнил меня. У него было уже двое маленьких детей.

После этого хирург Канапин убедился, что никогда нельзя предугадать, как поведет себя организм человека. Невозможно даже предположить, на что он способен.

– Кто-то бы не выдержал эту операцию, 100%! Другой человек бы просто остался на столе, но здоровье этого пациента позволило пережить этот стресс и полностью восстановиться, – отмечает врач. – Поэтому мы всегда, при любой операции должны делать все возможное. Кто знает, какое твое действие станет переломным. И мы никогда не загадываем, сколько будет длиться операция. Это вещь очень индивидуальная. Сколько надо, столько и будет.

Другой показательный случай в практике рентген-хирурга научил его тому, что не стоит ссылаться на возраст пациента. Разве может быть инфаркт у 18-летнего спортивного юноши? Может. И виной тому не вредные привычки и неправильный образ жизни, а генетика. Человек не пьет, не курит, а холестерин в крови повышен.

– Этому парню мы поставили стент на самую крупную артерию из сосудов сердца – переднюю межжелудочковую, – пестрит подробностями рассказ хирурга. – В прошлом году он был у нас на контроле, стент приживается, все хорошо. Интересно, что когда этот пациент лежал у нас с инфарктом, познакомился с медсестрой, а потом они поженились и у них родилась двойня. Вот такой счастливый конец.

Оставить след…

После окончания столичного вуза наш герой даже не сомневался, где ему оставаться работать, – в крупном центре тогда еще Астаны или вернуться в Костанай. На этот счет у доктора свой принцип.

– Если хочешь получить практику и максимально набить руку, то лучше ехать в регион, – считает наш герой. – В столице занимаются более сложными случаями, опытные врачи берут себе самых тяжелых пациентов, конкурировать с ними непросто. Чтобы дорасти до высокого уровня, понадобится много лет. В регионе профессиональный рост происходит значительно быстрее.

Рассказывая о своей работе, собеседник постоянно упоминает о том, что в регионе аховая ситуация с сердечно-сосудистыми заболеваниями. И это его, как оперирующего хирурга, который может и хочет спасать жизни, очень огорчает. Выявляемость таких диагнозов ничтожно мала, а смертность высокая. О чем это говорит? Люди вовремя не обращаются к врачам, а потом попадают на стол к хирургам, когда уже бывает поздно.

– Так как я родился в Костанае, хочу внести свой вклад в развитие своего города и области. Хочется проводить максимальное количество операций и снизить показатели смертности, – делится с нами доктор Канапин.

Огромную роль в его становлении как врача сыграл его наставник Беглан Стамбол из Нур-Султана. Наш герой говорит о нем с большим почтением: Стамбол – кандас, и приехал в Казахстан из Китая поднимать отечественную медицину. Болат зовет его своим учителем.

– Я был одним из его первых учеников, и мы с ним до сих пор поддерживаем связь, он консультирует меня при тяжелых случаях, никогда не откажет в совете, – говорит рентген-хирург. – Первое, что он мне сказал: «Прежде чем ты станешь врачом, ты должен стать человеком. Тогда ты получишь результат».

Болат большую часть своей жизни проводит в больнице, несмотря на то, что дома его ждут жена, две дочки и трехмесячный сын. Но это выбор нашего героя, а семья его поддерживает.

– Первые 10 лет жизни происходит становление, поэтому каждый врач почти все свое время должен проводить на работе, иначе успеха не добьешься, – считает собеседник «НК».

Татьяна НАЗАРУК
Фото Абиля ДОЩАНОВА