Сергей ЖАЛЫБИН: «Я всего лишь биологический продукт природы»

В свои 70 прославившийся костанаец в добром здравии и трезвом уме

Несмотря на серьезный послужной список и ответственные посты, которые он когда-либо занимал, Сергей Жалыбин любит смеяться и шутить.

Он был аквариумистом, всерьез занимался спортивной гимнастикой и шахматами, увлекался радиолюбительством и даже посещал театральный кружок… Испробовал, казалось бы, все! Но нашел себя в юриспруденции, в профессии, о которой мечтал с самого детства. Его знают большинство костанайцев и многие казахстанцы. Широкую славу ему принесла работа в должности замминистра, а затем и в Правительстве. Но, сложив полномочия, он вернулся в родной Костанай, город, который любит с особым трепетом. Здесь он провел свое детство, юность и вышел на пенсию. А 26 января он отметит 70-летний юбилей.

— Сергей Михайлович, скажите, 70 лет – это много или мало?

— На мой взгляд, это достаточно много. Такой вопрос часто задают людям старше 60-ти лет, и когда они говорят, что чувствуют себя в душе молодыми, по-моему, они кривят душой. Во всяком случае я себя молодым не ощущаю. Я чувствую, что годы уходят, и не могу сказать, что я такой старичок-бодрячок (смеется). Я, конечно, стараюсь держать себя в форме, занимаюсь спортом в меру своих сил. Но я же вижу, что очень быстро устаю, быстрее, чем, скажем, лет в 50. Чувствую, что достиг определенного порога, и что скоро мне придется оставить свою профессиональную деятельность. И хотя говорят, что доктора наук не уходят на пенсию, я уже семь лет работаю после того, как вышел на заслуженный отдых, все же это неизбежно произойдет. Думаю, лет через пять-шесть… Здесь важно вовремя уйти, чтобы уйти достойно.

— А чем планируете заняться на пенсии?

— Хочу заново перечитать те книги, которые читал уже раз десять – «Записки охотника» Тургенева, «Тихий Дон» Шолохова… Потому что сейчас эти произведения воспринимаются совсем иначе, приходит некое переосмысление.

Недавно я закончил читать библиотеку всемирной литературы. Это книги, которые раньше выполняли функцию «детали интерьера». Была такая мода, чтобы в квартире в стенке стояли книги. Эта мода давно прошла, но книги остались, я их все сохранил. И вот я стал читать все подряд, не выбирая, с первой книги открыл и начал читать. Вы знаете, интересно. В школьной программе ведь этого нет, там изучают басни Крылова. А оказывается, они переписаны с басен Мольера, а те в свою очередь – с рассказов древнегреческого поэта-баснописца Эзопа. А вот трагедия «Ромео и Джульетта», которая, мы считаем, принадлежит Шекспиру, на самом деле списана с произведения древнеримского автора… Вот сколько нового и интересного оказывается. А теперь хочу пересмотреть русскую классику. Вот этим и буду заниматься на пенсии. Ну и, конечно же, продолжу ездить со своими друзьями на охоту и рыбалку.

— В продолжении темы о пенсии. По-прежнему в обществе бурно обсуждается недавно принятый закон об увеличении пенсионного возраста в Казахстане. А вы как его оцениваете?

— Я вообще считаю повышение пенсионного возраста крайне неоправданной мерой. Почему? Да потому что человек все-таки изнашивается. Безусловно, он набирается определенного опыта, он уже не сделает той глупости, которую совершил вчера, но в конце концов нужно человеку дать пожить для себя, не будучи обремененным государственными или служебными делами.

Самым оптимальным возрастом для выхода на пенсию для женщин считаю 55 лет, а для мужчин – 60. Недавно американские специалисты провели исследование и пришли к выводу, что самый продуктивный возраст у мужчин, с точки зрения принесения пользы обществу, – от 55 до 60 лет.

Действительно, многие не хотят уходить на заслуженный отдых, достигнув пенсионного возраста. Но это не означает, что их нужно насильно заставлять работать. Но если он хочет трудиться, не надо ему в этом препятствовать. У нас же все перевернулось.

— Я так поняла, что вы увлекаетесь охотой и рыбалкой. А творчеством не пробовали заниматься?

— В детстве я занимался всем: и радиолюбительством, и шахматами, и спортивной гимнастикой, и народным театром, я разводил аквариумных рыбок, ко мне в гости приходили малознакомые люди, с которыми мы обменивались рыбками, растениями, и я считался довольно известным в городе аквариумистом. Всем занимался, но ни в одном деле не добился выдающихся результатов. Я достигал определенной ступени: первый разряд по гимнастике – и успокаивался на этом, первый разряд по шахматам – и дальше не стремился ни к чему. Радиолюбительством зани­мался, когда заговорил первый приемник, тоже интерес пропал к этому делу. Рыбками, правда, увлекался достаточно долго – вплоть до армии. Когда вернулся, мое рыбное хозяйство было запущено, на восстановление былого подводного мира требовалось немало времени и усилий, да к тому же я вскоре женился, и мне уже было не до рыбок.

В общем, все время на какой-то стадии я останавливался. И, может быть, это не совсем правильно, потому что уж если пошел, то нужно идти до победного конца. Но с другой стороны я понимал, что делаю все это не для того чтобы в какой-то одной отрасли достичь высот, а чтобы быть разносторонним парнем – знать и то, и это…

Что касается моей главной цели в жизни, со школьных лет, когда я начал задумываться о профессии, хотел быть юристом, и конкретно – адвокатом. Я верно шел к этой цели, и я ее добился. Можно сказать, что моя детская мечта осуществилась.

— Вы человек науки, человек права… А как относитесь к гороскопам?

— Никак. Я где-то вычитал интересную мысль о том, что никто в гороскопы не верит, но все их читают. Так и у меня получается. Причем они никогда не совпадают, но я читаю. Просто ради интереса. А так, не ориентируюсь на гороскопы и не верю в них. Я вообще по жизни атеист. Не верю ни в бога, ни в бессмертие души, ни в загробный мир… Так я воспитан, мои родители тоже не верили. Ну так получилось. Советская власть отрицала это, и в школе нам активно навязывали мысль о том, что бога нет. При этом я не активный безбожник. Я не препятствую и признаю это право тех, кто верует, но не нужно меня упрекать, что сегодня делают многие. Да, не верю я! Знаю, что я всего лишь биологический продукт природы – помру, забьют гроб и на этом все закончится…

— А во что верите?

— В то, что когда-нибудь общество придет к своему идеальному развитию. Я сам лично стараюсь быть, так сказать, правильным что ли… У меня часто спрашивают – попадал ли я когда-нибудь в нехорошую историю? Конечно, я бывал во всяких ситуациях, и они научили меня постоянно держать себя в руках. Это очень тяжело. Но я знаю, что на меня многие смотрят, и если я дам слабину, поведу себя как-то не так или покажу дурной пример, то мое окружение может потерять во мне того лидера, который в их глазах сформировался. Мои друзья говорят: «Ты человек, который рожден помогать слабым».

И я действительно всегда стараюсь помочь людям. Так меня воспитали родители.

Если между людьми не будет гармонии, не будет мира, будет хаос. Все мы знаем, что история человечества – это история войн, которая ни к чему хорошему никогда не приводила. И сегодня мало кто понимает, что мир стоит на пороге очередной войны. Но все же мне кажется, что со временем человечество осознает, что так жить нельзя.

Мир ведь не стоит на месте. Разве в детстве я мог предположить, что мир будет таким мобильным, что я могу в любой момент сесть и улететь в любую точку мира и никто меня не остановит? Да никогда в жизни. Жизнь идет, и все меняется. То, что еще вчера невозможно было даже представить, сегодня вполне реально. Также и человечество должно развиваться в первую очередь в духовном плане. Рано или поздно оно осознает, что конфронтация – не путь к благополучию.

— Надо признать, что молодое поколение развивается далеко не в лучшую сторону. Особенно в вопросах этики, культуры…

— Испокон веков, еще со времен Древней Греции, есть такая тенденция, когда старшее поколение ругает молодежь. Так было всегда. Это что-то вроде общепринятого тренда. Чисто по-старчески могу сказать, что современная молодежь невежлива: профессора могут не пропустить, будут лезть в дверь автобуса вперед тебя, что раньше было совсем немыслимо…

Вообще же надо сказать, что это касается всего общества. Я скажу даже больше – наше общество больно. Раньше считалось, что культура нации, а мы единый казахстанский народ, заключается в отношении к кладбищам. Но это тоже не совсем правильно. Потому что при социализме было много позитивного, но ритуальная служба работала вообще никак. Сейчас все изменилось с точностью до наоборот: кладбища ухожены, но появилось много негатива.

Сейчас, на мой взгляд, критерии оценки культуры народа заключаются в культуре водителей. Потому что такого хамства, которое они себе позволяют, я нигде не видел, а я объездил практически весь свет. У наших автовладельцев никакой вежливости нет, лишний раз не пропустят тебя, не дадут совершить маневр, глаза вытаращат и летят как сумасшедшие. А на стоянках что они творят? Машины ставят где угодно и как угодно. Могут закрыть выезд, тупик… И это считается нормой. И ты попробуй ему что-то скажи. Он в лучшем случае промолчит, а то и оскорбит. Вот отсюда начинается культура, от взаимности. И если мы считаем себя цивилизованной страной, которая стремится в Европу, то мы должны соответствовать уровню.

И ведь надо признать, что падает не только культура нашего народа, в целом в стране застой. Застой в экономике, в политике… Примерно четверть века назад мы действительно считались прорывной республикой, а сегодня мы очень сильно отстаем от западных стран даже в социалке. Мы, может быть, впереди среди бывших стран СНГ, среди африканских банановых республик, но говорить о том, что мы входим в число развитых и цивилизованных стран, я бы воздержался.

— А у вас никогда не возникало желания бросить все и уехать куда-нибудь далеко?

— Вы знаете, возникает регулярно. Более того, у меня было много возможностей уехать и за рубеж, и в дальнее зарубежье. Когда я ушел из Парламента, у меня был целый ряд приглашений, включая не самую близкую по народности страну Грузию. Лично Саакашвили предлагал мне должность на уровне заместителя министра. Он тогда только пришел к власти и ориентировался на страны, которые после распада Союза были более продвинутыми. Наверное, я мог бы уехать на Украину, происходящее сейчас в которой я вообще не понимаю и не принимаю. Этот национализм меня отталкивает. Также были перспективы устроиться в Беларуси, Москве. Я мог уехать в Чехию и даже Германию.

Почему я этого не сделал? Да потому что у меня реально есть такая проблема, как ностальгия. Когда я уезжаю за границу по делам или на отдых, через какое-то время я себя плохо чувствую там.

Я скучаю по родным краям. Поэтому я из Костаная не уехал, хотя мог остаться в Нур-Султане. Я ведь ушел в Парламент с должности замминистра юстиции, и после окончания депутатских полномочий мог занять этот или равнозначный пост. Но я вернулся в Костанай, потому что люблю этот город, он для меня родной. Я не могу оставить свою компанию, друзей, с которыми мы вместе охотимся и рыбачим. Мне нравится мой выходной, когда мы созваниваемся, договариваемся пойти на лед или на воду… Я очень люблю эти мои березки, поля, мимо которых мы едем, я люблю смотреть на огоньки, на эти села. Мне это нравится. И я это все искренне люблю. Поэтому я просто не могу уехать. Можно сказать, что я – патриот своей страны, и от части горжусь этим.

Валентина МЕЛЕХОВА
Фото Багдада АХМЕТБЕКОВА