Жертвами террора были как чужие, так и свои

Их принято вспоминать в Казахстане 31 мая – в День памяти жертв политических репрессий

Казахстан с болью пережил время Большого террора, когда каждый терял своих родных и близких. Пожалуй, в стране нет ни одной семьи, которую не коснулись бы политические репрессии. Конечно, никто не хотел бы вернуться в те времена, но и забывать о том, что и как было, мы просто не имеем права.

В современном мире искажать историю стало чуть ли не новым веянием моды. Сегодня даже бытует мнение о том, что террор – дело рук коммунистов. Но так узко думают только те, кто не знает историю. Доподлинно известно, что именно коммунисты – первые секретари обкома, горкома и райкомов – и стали первыми жертвами террора. Алашинского дела тогда еще не было.

– Из 11 членов и кандидатов в члены бюро Кустанайского обкома партии 10 человек были репрессированы в 1937-1938 годах, а через год Н.А. Павлов, как начальник НКВД, тоже был арестован и предан суду («перегибы» были подвергнуты партийной критике). Палач сам оказался жертвой системы. В 1937 г. фактически полностью была обезглавлена вся областная партийная организация. Среди расстрелянных значились имена второго секретаря обкома партии Е. Курманалина, зав. ОРПО обкома партии (отдел кадров) А. Бросалина, первого секретаря обкома комсомола Н. Тленшиева, редактора газеты «Большевикті жол» Т. Сарходжаева, облвоенкома К. Абдрахманова. Вот таким образом проводилась кадровая чистка, – пишет в своей статье доктор исторических наук Дмитрий Легкий.

Под репрессии попали даже приближенные к Сталину люди. Одна из них – жена министра иностранных дел СССР Вячеслава Михайловича Молотова (1890-1986) – Полина Семеновна Жемчужина (1897-1970). Она была сослана в Костанайскую область.

Вячеслав Молотов был вторым человеком в стране после Сталина: много лет возглавлял правительство СССР, с 1939 года был наркомом иностранных дел СССР. Полина Семеновна Жемчужина еще до встречи с молодым партийным функционером в 1921 году сама была незаурядной личностью. В 20-е годы в украинском подполье для конспирации ей выдали документы на эту фамилию, да так она и осталась с нею на всю жизнь, как и придуманное имя Полина. У нее была идеальная советская биография. Девочка из простой еврейской семьи еще подростком начала трудиться на табачной фабрике, где, как оперная Кармен, набивала папиросы. Потом была кассиром в аптеке. Как говорили в то время, рабочая от станка, она втянулась в революционную борьбу, была политработником в армии во время Гражданской войны. К моменту встречи с Вячеславом Молотовым (он же Скрябин) у Полины уже был изрядный стаж партийной работы. Они поженились в том же 1921 году. Девушка окончила рабфак, затем экономический факультет Московского института народного хозяйства имени Г. В. Плеханова, и с 1936 года занимала исключительно руководящие посты: в 1930-е годы ей выпало руководить косметической и мыловаренной промышленностью. Именно с легкой руки Полины Жемчужиной пошли в народ мыло и шампуни, стиральные порошки и зубные пасты. Обожаемые почтенными дамами духи «Красная Москва», «Tete-a-tete», «Весенний ландыш» – тоже разработка фабрик ТЭЖЭ, которыми она управляла.

С 1936 года Жемчужина занимала руководящие посты в Наркомате пищевой промышленности СССР, а на пост наркома рыбной промышленности СССР ее поставил сам Сталин, хотя Молотов сопротивлялся. В ноябре 1939 года П.С. Жемчужина была переведена в Наркомат легкой промышленности РСФСР в качестве начальника Главка текстильно-галантерейной промышленности. Ни одна женщина в СССР до войны не занимала таких высоких постов. Однако с февраля 1941-го между Молотовым и Сталиным пробежала черная кошка. Якобы советским парфюмом заинтересовались «немецкие шпиёны» и проникли на фабрику. Полину Семеновну понизили в должности, вывели из состава кандидатов в члены ЦК и ненадолго даже исключили из партии. Это был первый звоночек. А вскоре прозвучал второй, в результате которого Полина Семеновна оказалась в Казахстане.

Причина – ее излишнее, на взгляд Сталина, увлечение работой Еврейского антифашистского комитета (ЕАК). В 1948 году на карте мира появился Израиль. Его создали по решению ООН, при активном содействии СССР. Полина Жемчужина приняла это решение с восторгом. Она, заявив, что тоже «еврейская дочь», устроила прием в честь посла Израиля в Москве Голды Меир, сопровождала высокую гостью на торжественную службу в синагоге, а позже помогла инициативной группе ЕАК составить документ в ЦК на имя Сталина с просьбой объявить Крым Еврейской автономной областью взамен и ныне существующей на Дальнем Востоке.

29 января 1949 года на заседании Политбюро было зачитано собранное Берией досье на П.С. Жемчужину. Тогда было принято решение арестовать ее за то, что она «на протяжении ряда лет находилась в преступной связи с еврейскими националистами». Проголосовали единогласно. Воздержался один член Политбюро – В.М. Молотов… Через два месяца и он был освобожден от должности министра иностранных дел, хотя уже успел развестись с подозреваемой в измене женой. «Она мне сказала: если это нужно для партии, значит, мы разойдемся. В конце 1948-го мы разошлись, а в 1949-м, в феврале, ее арестовали», – рассказал Молотов поэту Ф. Чуеву, автору книги «140 бесед с Молотовым».

Полина Семеновна сидела больше года в тюрьме и была больше трех лет в ссылке, которая проходила в Урицке. Жила она в доме по ул. Ворошилова, д. 131 (ныне поселок Сарыколь, ул. Абая, 131).

– Хотя сейчас и указывают на дом по ул. Абая, но, честно говоря, я помню совсем другое здание. Скорее всего, в этом доме она останавливалась, когда только приехала сюда. Но жить в нем такой особе не пристало. Мой отец из Узунколя был приглашен в Сарыколь, тогдашний Урицк, для чтения переписок Полины и ревизии ее библиотеки. Мы жили в землянке, мне тогда было пять лет. И я смутно помню эту женщину, которая постоянно ходила в сопровождении офицеров, – говорит житель п. Сарыколь Анатолий Усенко. – Помню мы в детстве ее обзывали Капланка. Уже спустя многие годы я спрашивал отца про эту женщину, тогда он казал: «Оно тебе надо? Лучше не знать». Как оказалось, он давал расписку о неразглашении.

Ее охраняли день и ночь, не давали ступить ни влево, ни вправо без сопровождения. На базар она ходила под конвоем. Ей нельзя было ни с кем разговаривать.

Однако были попытки «прорваться» к Капланке. Находясь в изрядном подпитии, бухгалтер из поселка Ермаковка, подошедший к дому, где проживала Карповская, стал громко стучать в окно, утверждая, что он знает, кто она такая, и хотел бы лично выразить ей свое почтение.

– Наутро, проснувшись в изоляторе МГБ, бухгалтер залился слезами, умоляя отпустить его. Но руководствуясь золотым правилом «что у трезвого в голове, то у пьяного на языке», гэбисты долго проверяли личность «диссидента», и лишь уяснив, что он давнишний и беспросветный забулдыга, отпустили его восвояси, – пишет в своей книге краевед Валерий Стародуб.

Пребывание супруги Молотовой в Урицке было под большим секретом. Но именно урицкие почтовики вычислили ее настоящую фамилию – Карповская. А Жемчужина – это перевод ее имени – Перл.

По словам Усенко, Карповская жила в одном из деревянных домов, расположенных в самом центре Урицка. Сейчас на том месте находятся базар и магазин. В этих домах жила элита – милиция и власть, а в одном из них вместе с офицерами расположилась Жемчужина.

Сам Молотов ничем не мог помочь жене, ведь он не раз подписывал такие же приговоры и хорошо знал: если станет действовать, ее просто уничтожат. Он только просил шофера проезжать мимо тюрьмы и давать три длинных гудка. Это означало: он на свободе и пока жив…

В январе 1953-го Жемчужину вернули в Москву. Но не для того, чтобы освободить: готовились новые политические процессы. Досье на В.М. Молотова было подготовлено еще в 30-е годы большой чистки. Не хватало показаний его жены, и ее стали мучить допросами. Нет, пока не били. Только светили яркими лампами в глаза и не давали спать. Она теряла сознание, но не сдавалась. А в тюрьмах уже в ожидании суда неправедного томились московские «врачи–убийцы». Что удивительно, эта хлипкая интеллигенция тоже не поддавалась на побои и провокации и не писала признательные показания друг на друга. И тут Полине Жемчужиной и профессорам повезло: 5 марта 1953 года умер Сталин. На похоронах вождя Берия спросил Молотова, какой подарок сделать ему на день рождения к 9 марта? «Верните Полину», – был ответ. Когда Полине Семеновне сообщили о смерти Сталина, она упала в обморок прямо в кабинете Берии, куда муж приехал забрать ее. Уже в середине марта 1953 года она была освобождена по приказу Л. П. Берии и реабилитирована.

Александра СЕРГАЗИНОВА
Фото автора