Профессору Юрию Бондаренко сегодня исполнилось 75 лет

Созвонились, договорились записать интервью в библиотеке имени Толстого. Юрия Яковлевича узнала издалека по походке – мальчишеской, пружинистой. Разве скажешь, что ему уже 75?

Здесь, в стенах библиотеки, 3 февраля Бондаренко отметит юбилей. Вместо пышных торжеств – разговор с молодежью, обсуждение актуальных проблем и тенденций, размышления о прошлом, настоящем и будущем. Все то, что он так любит, чем занимался на протяжении всей жизни. Предвкушая диалог со студентами, не отрицает: для него этот юбилей с горчинкой.  

– Признаю только рабочие юбилеи, причем реальной деятельности. Но главное даже не в этом: не хочу с кем-то спорить и навязывать позицию, но когда льется кровь, когда братья убивают братьев, любой праздник – это пир во время чумы. Это неправильно, это безумно. А когда вижу такое падение уровня образования, такое охамление мировой культуры, как можно что-то отмечать?

Диктофон отсчитывает секунды, а мы все говорим, говорим. И вот я уже не в книжном царстве, а в аудитории тогда еще КГУ имени А. Байтурсынова, на культурологии. Пару ведет невысокий преподаватель, но каждое слово, каждый исторический факт делают его в глазах студентов все  величественнее. К концу лекции перед нами стоит двухметровый, в рост Петра I, человек с такими же фирменными усами.

КОРНИ

Юрий Бондаренко рано отпустил усы – так казался старше, серьезнее. Его отец, который приписал себе год, чтобы уйти на фронт добровольцем, тоже пользовался таким приемом – отращивал бороду.

– Без нее был совсем пацан! Когда один раз побрился, его даже не пустили на вылет. Отец был военным летчиком и отличался потрясающей реакцией: по рассказам родителей, однажды в доме произошел пожар, и меня, еще младенца, мама придумала обвязать подушками и выкинуть из окна. Благо, отец сообразил, что так делать не надо, – вспоминает собеседник.

История семьи Бондаренко начинается в Федоровском районе, куда его предки бежали от голода из-под Полтавы – сюда добирались почти год!  Сам он родился в городе Луга, в годы войны в этом местечке на подступах к Ленинграду велись ожесточенные бои.

– Жили мы в военном городке, с бытом проблем не помню, зато запомнилось, как шкодил. Однажды «взорвали мину»! Да и не мина это была совсем, а круглая банка из-под пороха, по типу «дымовушки». Только бабахнуло, а к нам уже идет замполит – высокий, в шинели,  – улыбается седоусый шкодник.

Потом одно время семья жила в Эстонии, где Юра пошел в первый класс. Колоритные национальные костюмы, рыцарские замки и светлые ночи, такие, что можно было делать фотографии – об этом он помнил, переезжая на родину отца, в более полезный для детских легких климат.

– Костанай тогда был полугородом-полудеревней, – вспоминает Юрий Яковлевич. – С пыльными бурями боролись с помощью деревьев, а теперь их столько рубят – безжалостно, бездумно, преступно! В огромных лужах мы пускали кораблики, а во втором классе меня так засосало в грязь, что вытаскивали половиной класса! Колбаса тогда пахла мясом, хотя за хлебом зачастую выстраивались колоссальные очереди…

ИСТОРИЯ БЕЗ ЛАКА

По отцовской линии у Юрия Бондаренко не было ни одного гуманитария, зато двоюродный брат матери работал в журнале «Юность». Но только ли гены повлияли на выбор профессии?

– Я рос в интересное время: нависал Кубинский кризис, где-то там маячила ядерная война, но мне очень повезло с учителями! Они не давали сплошной лак, сплошной мед: например, нам, старшеклассникам, рассказывали о случае, когда советские солдаты насиловали немок. Сталин вмешался в это громкое дело: виновных нашли, расстреляли, – рассказывает собеседник. – Очень жаль, что я не сохранил учебники сталинских времен. Они были интереснее брежневских, потому что культ личности подразумевал внимание к личности. То есть на первом плане были люди! История был живой!

В ТИК-ТОКЕ НЕ ИЩИТЕ

Нет Бондаренко и в Инстаграме, и даже уже в Фейсбуке – профессор от этого далек.

– Поток информации становится неудержимым: он накрывает нас совсем как в сказке «Золотая антилопа» засыпало раджу. Мы так же можем задохнуться, тем более что вокруг столько непроверенной и лжеинформации! – говорит Юрий Яковлевич. – Другая проблема в том, что у нас занижен порог чувствительности: если когда-то учили гуманности, то сейчас, и во многом через искусство, прививают жестокость. Недавно пересматривал фильм с Олегом Табаковым о советской милиции. Там сцену с повешенным показали без повешенного, а морг без трупов! И все это через игру, через талант.

И все же он видит потенциал этого потока: раз информации слишком много, то нужна емкая подача. Профессор с удовольствием  предложил бы свои наработки для соцсетей, но ему нужны помощники, те, кто помогал бы записывать и публиковать короткие видео о философии, истории, религии. Один в информационном поле он совсем не воин.

– Когда, возможно, начнутся проблемы с электричеством, с интернетом – люди будут метаться, может быть, кто-то даже вернется к книгам. А пока некоторые студенты элементарно разучиваются читать, – с грустью констатирует юбиляр.

В ЧЕМ СИЛА, ПРОФЕССОР?

Юрий Яковлевич часто предлагал студентам поразмышлять над выражением Экзюпери: «В пустыне человек то, что значат его божества».

–  Что это значит? Это внутренняя наполненность, то ради чего человек живет, во что верит, и я говорю не только о религии. Это смыслы, и у кого они есть, у кого есть эта внутренняя пища, тот сильнее, менее уязвим. Вот почему так важно наполняться духовно.  И если точные науки нужны для того, чтобы мы могли отличать доказательства от лозунгов, то гуманитарное образование дает объем восприятия. Дает внутреннюю наполненность для тех самых божеств, которые могут спасти тебя в пустыне.

РЕКА ТЕЧЕТ, ЖИЗНЬ ИДЕТ

Записывать интервью с профессором философии и не спросить о смысле жизни? Обижаете! Правда, как честный журналист сначала попросила извинения за банальный вопрос.

– Одного ответа здесь нет, – объясняет Бондаренко. – Представьте: человечество плывет по реке времени и в каждую новую эпоху, на каждом отрезке реки свои повороты. И главное здесь – продолжать плыть. То есть смысл жизни в самой жизни, в том, чтобы существовать дальше,  чтобы выжить. И вот для чего нужно то внутреннее наполнение, о котором мы говорили? Возьмите воздушный шарик – прикоснешься иголкой и лопнешь. А если это гиря – попробуй ее проломить! Вот о чем речь. Наполнение нужно для того, чтобы выжить, чтобы устоять на ногах.

Говоря о смысле жизни, профессор вспоминает Хэмингуэя и его «По ком звонит колокол». Главного героя романа убивают, но даже в последние мгновения он, обреченный, живет, он чувствует! Для Бондаренко в этом эпизоде максимум смысла жизни и великолепия.

ЧТО НУЖНО ДЛЯ СЧАСТЬЯ?

Ответ Юрия Яковлевича прост – возможность продолжать диалог со студентами (с января он уже не преподает в КРУ), создавать научные работы и… играть в шашки.

– А если говорить о шашках, то мой дедушка, погибший во время оккупации, был сильнейшим игроком Украины. Еще один мой дедушка тоже играл в шашки. Как один ценимый мною учитель физики отдыхает, решая задачи, так и я отдыхаю, решая задачи по шашкам. Я отключаюсь от всего, – признается профессор. –  Но самое большое наслаждение – если сел за компьютер и написал статью. Как та корова, которая уже не может терпеть, если ее долго не доят, так и я должен выплескивать свои мысли, мне это необходимо.  Я есть то, что я пишу

ВРЕЗКА

Юрий Бондаренко – профессор философии, кандидат философских наук. Преподает с 1974 года, вся его жизнь связана с КРУ имени А. Байтурсынова. Он автор нескольких книг и пособий, почти 500 научных, научно-художественных и методических работ и еще стольких же газетных публикаций о философии, истории, культуре, религии. Печатался в научных журналах Советского Союза, Казахстана, России.

Юрий Яковлевич – мастер спорта РК по шашкам, неоднократный чемпион республики среди ветеранов.

Елена НОВАК, фото из архива “НК”