«Я дожил до такого состояния, что смерть меня уже не пугает, а наоборот, будет чем-то приятным, успокаивающим. Тем миром, где одинаково всем хорошо и плохо», – этим строчкам из чудом уцелевшего дневника семь с половиной десятилетий
Их автор умер от болезни и истощения в лагере Ламсдорф. Сам дневник нашел следователь военной прокуратуры Северной группы войск Голубев, о чем есть свидетельство на обложке дневника. Позже записи отправили матери военнопленного, а она больше полувека назад передала их на хранение в областной историко-краеведческий музей.
Бережно раскрываю завернутый в бумагу дневник, который из фондов извлекла главный хранитель музея Ирина Тыштыкпаева, переворачиваю страницы. Делать это нужно очень аккуратно, чтобы не ломать истончившиеся листы. Дневник – свидетельство того, как советские солдаты строили Новую Европу (так пишет сам Сергей) и пытались выжить.
Свои ощущения и переживания уроженец села Пресноредуть (тогда оно относилось к Костанайской, а сейчас к Северо-Казахстанской области) привык записывать еще со школы. Навык чувствуется и в особом стиле письма, и в отношении к дневнику.
«Эти листы, мне кажется, живые, я с ними беседую, я с ними делюсь мнением, и это мне облегчает измученную душу», – пишет Сергей.
Наш земляк вел записи около года – с конца марта 1944-го до начала марта 1945 года. Он подробно рассказывал о работе в угольной шахте, которую называл глубокой, в 350 метров, могилой – с вечной мглой и сыростью.
«Ночь, только что вернулся с работы. Слишком измучился, тонн 30 накидал угля. Дорогой мой, ты скажешь – безумный. Нет, неправда. Я всего лишь пленный и не хочу ежечасно получать пощечин, пинков, ударов».
«Отработали адский день. Да. Здоровье подорвано, сегодня целый день ломит, кости ломает. Больно. В 23 года старик».
«Опять работали 9 часов. Один немец встал с палкой в руках и погонял. Одна минута простоя стоит палки. Так что кидай и кидай. Вчера на моих глазах надзиратель избивал двух товарищей. Сопротивления, конечно, не последовало, ибо невозможно. Это стоит жизни. Такова жизнь. Плен».
Сергей, как и другие узники Ламсдорфа, испытывал постоянное чувство голода. Иногда им выдавали хлеб и даже маргарин. Но чаще всего кормили брюквенным супом, который автор дневника называл не иначе как помоями.
«Да, помои. Это состав брюквы, турнепса (кормовая репа – прим. ред.) и воды. Этот «суп», кажется, не стало бы жрать и животное. А мы жрем».
«Мысль – только пожрать. Мозг больше ничем не бывает заполнен. Терзает голод, мучит шахтерская работа. Я не имею никаких гарантий на будущую жизнь».
«Так жить дальше невыносимо, я не вынесу. Или лопнут нервы, или я просто-напросто загнусь».
«Наши русские люди, завербованные или эвакуированные, с той стороны гуляют совершенно свободно. Видал девушек, женщин. Каково же впечатление? Никакого, абсолютно. Аскет, нет инстинкта плоти? Неправда! Одна ужасно подавляющая мысль… пожрать…».
В записях проскальзывает тоска по мирному времени, по первой любви. Девушка по имени Мария, о которой пишет Сергей, так и не увидела милого сердцу друга.
«Лето. Ясная лунная ночь. На меня смотрят исподлобья как бы украдкой голубые глаза. Мы молчим. Маруся!? Сережа!? И мы весело смеемся. Увы! Где все это?».
Из-за туберкулеза пленный Воропаев не мог работать, его определили в инфекционный блок. Матрасы, перетертые стружкой, блохи, клопы, вши. И голод. До своего последнего часа Сергей надеялся на спасение.
«Ожидаем своих. Насколько скоро подойдут наши, насколько сохранится наша жизнь и здоровье, ибо продуктов нет».
«О Боже, как жаль! Так близко родные, братья, которые несут свободу. И вдруг смерть, голодная смерть. Хотя бы перед смертью услышать орудийные гулы, разрывы снарядов, чтоб земля гудела, черт побери! Обнимаю и целую все мне близкое и милое. Прощайте, мои дорогие, на долгие годы. Мне скоро час пробьет, я уже не поднимаюсь с постели. Ваш сын Сергей».
Он все-таки дождался. Последняя запись датирована 5 марта 1944 года, советские войска освободили узников лагеря в середине месяца, а еще через неделю 24-летний старик умер в передвижном полевом лагере. Похоронили Сергея на кладбище немецкой деревеньки – как было написано в извещении Пресногорьковского районного комиссариата, «с отданием воинских почестей».
Елена НОВАК
Фото автора и предоставлено областным музеем
Много сидишь в социальных сетях? Тогда читай полезные новости в группах "Наш Костанай" ВКонтакте, в Одноклассниках, Фейсбуке и Инстаграме. Сообщить нам новость можно по номеру 8-776-000-66-77